История Papa John’s — это классический американский сюжет: мечта, превращённая в империю пиццы. Основанная Джоном Шнаттером, сеть выросла из небольшой идеи в третью по величине пиццерию мира, уступающую только гигантам Pizza Hut и Domino’s. Ещё в начале 1990-х бренд развивался стремительно. В 1993 году сеть пиццерий вышла на биржу, и вскоре пицца с зелёным логотипом начала завоёвывать Соединенные Штаты. Уже через год работало 500 точек, а к 1997-му их было 1500. Успех был ошеломительным. В 1998 году Шнаттера признали «Предпринимателем года» по версии Ernst & Young, а через два года он вошёл в десятку «выдающихся молодых американцев» по версии Jaycees. Позже его имя появилось и в «Зале славы предпринимателей Кентукки».
Шнаттер стал символом собственного бренда: его лицо украшало коробки, его улыбка звучала из рекламных роликов, а руки, замешивавшие тесто, были застрахованы почти на 15,3 миллиона долларов. В начале 2018 года он передал пост генерального директора Стиву Ричи, но остался председателем совета директоров и крупнейшим акционером, контролируя около 9,5 миллиона акций. Его состояние тогда оценивалось в миллиард долларов — и всё же он продолжал ассоциироваться с простым, горячим куском пиццы.
Главная сцена империи — Соединённые Штаты, где расположено более 3300 ресторанов, включая все 645 заведений, находящихся в прямом владении компании. Бренд особенно силён в Техасе, Флориде, Калифорнии, Джорджии, Виргинии и родном для Шнаттера Кентукки. Но Papa John’s никогда не ограничивался Америкой. Почти 2000 ресторанов разбросаны по миру — от Великобритании до Китая, от России и Турции до Перу и Венесуэлы. Каждая точка — это франшиза, открытая по классической схеме: 25 тысяч долларов за право на запуск, ежегодный сбор в 5 тысяч и договор на десять лет с возможностью продления. Так Papa John’s стал не просто сетью пиццерий, а глобальным брендом, в чьих ресторанах миллионы людей находят утешение в простом удовольствии — горячей, свежей пицце, приготовленной по рецептам, созданным человеком, который однажды поверил, что мечта о «лучшей пицце» может изменить мир.
